Итак, отряд снова собрался вместе. К этому времени он насчитывал в своих рядах 235 человек. Сила не маленькая! Надо было позаботиться о том, чтобы она не бездействовала. Вырвавшись из окружения, мы не расставались с мыслью снова пробраться в район Еленский — Клен — Шваново. Как лучше осуществить свое намерение? Этому вопросу было посвящено сугубо секретное совещание, на котором присутствовали члены бюро подпольного райкома партии, комиссар отряда Гайдаенко и я.

План передислокации не отличался особой сложностью. Отряд предполагалось разбить на пять групп, для каждой наметить свой маршрут, который будут знать только командир и политрук группы. Им же будут сообщены пункт встречи, сигналы для посадки самолетов и выброски питания, если в этом окажется необходимость.

О принятом решении сообщили в штаб армии. Вечером четырнадцатого июня получили радиограмму:

«Симакову. План военным советом одобрен. Продукты питания, боеприпасы, радиста и рацию сбросим сегодня ночью. Сообщите место приема груза и номер сигнала. Работаем шестью самолетами Р-5 и девятью — У-2. Желаем успехов в осуществлении плана. Белов. Дубровский. Зыков».

Получив эту радиограмму, мы ободрились. Нет, мы не преуменьшали тех трудностей, которые нас ожидали в походе. И все же сознание того, что за нами будет следить «Большая земля», укрепляло веру в успех. Все деятельно готовились в поход. Ночью отряд в полном составе принимал груз. Почти до самого рассвета над журиничскими лесами гудели самолеты. Они сбрасывали сухари, сало, концентраты, боеприпасы. На парашюте приземлился новый радист.

Комиссар Гайдаенко и новый начальник штаба Викулов (он был назначен по нашему ходатайству вместо добросовестного, но не очень энергичного Разина) формировали группы. В каждую назначались партизаны, проверенные в боях и хорошо знающие местность.

Спокойно прошла последняя ночь накануне выступления. Отряд поднялся с восходом солнца.

Первой ушла группа Векшина, за нею — Суслова, Шилина и Ермакова. Наша, штабная, как мы ее называли, снялась последней. Мы двигались берегом Рессеты. Еще засветло достигли того места, где Лютая впадает в Рессету. Место это очень живописное. Но нам некогда было любоваться природой. И не восторг, а раздражение, досаду вызвала у нас эта красивая лесная речушка, преградившая нам путь. Ее надо было форсировать. Разведчики отыскали брод.

Переходя Лютую, радист оступился и замочил питание для рации. Группа осталась без связи. Чертыхаясь, я вышел на горку, осмотрелся. Места знакомые. Рядом виднелся старый Гутовский лесопильный завод. Значит, надо спускаться вниз по Рессете. Пошел впереди группы. Километра через два свернул вправо.

— Далеко еще? — раздался за спиной приглушенный шепот.

— Отсюда не видно, — ответил я, но ошибся.

Сосняк неожиданно разрезала широкая лента карачевского большака. Мы перешли его.

— Надо отдохнуть, — предложил Гайдаенко.

Я утвердительно кивнул головой.

Хрустя сухарями, партизаны с опаской посматривали на водную гладь, которой, казалось, конца не было.