Вечер был тихий и теплый. В открытое окно вливался медовый аромат свежего сена. В темном небе приветливо мигали многочисленные звезды. За околицей пели девчата:
Он сказал: приехал я в деревню,
Буду травы на лугах косить.
Нехитрая эта песня покорила нас. Слушая ее, мы на минуту позабыли, зачем собрались в конторе Берестнянской МТС. Но вот оборвалась песня, и директор улыбнулся:
— Что, комиссар, в сон клонит?
— Да не мешало бы отоспаться перед жатвой.
— Так, может, завтра отдохнем?
— Отдохнем, — повторил я и устало улыбнулся, вспомнив, что с начала весны мне не пришлось ни одного дня побыть с семьей. Поднимался с восходом солнца, метался по колхозам и только вечером, усталый и запыленный, приходил в МТС, чтобы с товарищами наметить план работы на завтра.
Мне очень хотелось отдохнуть, но я отрицательно покачал головой в ответ: «Некогда!» По решению райкома партии и райисполкома часть тракторов была поставлена на ремонт. Работая заместителем директора по политчасти, я отвечал за готовность их к уборке хлебов.
— Возражаешь, — уточнил директор и закончил: — Приходи к одиннадцати утра.
— Хорошо.
Мы простились. Вскоре я уже был дома. Спал как убитый, крепко, а назавтра солнечным, безветренным июньским утром направился в МТС. Шел не торопясь, радуясь погожему дню, зреющему урожаю, беспокойной своей жизни. И это светлое чувство радости настолько сильно охватило меня, что я не сразу понял, о чем говорит директор.
— Поездка отменяется. Война! Сейчас звонили из района.
— Что ты мелешь! Какая к черту война?!
— Германия напала. Бомбили Киев, Львов.
Вечером нарочный из военкомата привез повестки. Затихшее в томительном ожидании село загудело.
А утром мы проводили первую партию мобилизованных.