Нет, мы не ушли из леса. Мы знали, что нам делать. Бить захватчиков. Но это была, так сказать, общая задача. Не имея достаточной подготовки, мы не знали, как лучше действовать в наших конкретных условиях. Первые действия отряда носили случайный, даже стихийный характер. Лично я первое боевое крещение получил в октябре.

В районе станции Кудияр мы встретились с нашей воинской частью. Она отходила на восток. Но выбраться из окружения было не так просто. Гитлеровцы преследовали буквально по пятам. Об этом рассказал командир части полковник Кравченко.

— Рады помочь вам, дорогие товарищи, но не знаем как, — проговорил Бусловский. — Задержать преследующих?

— Отряд у вас большой? — поинтересовался полковник, но, узнав, что партизан только сорок человек, сказал: — Нет, это вам не под силу. Но сделать для нас кое-что вы можете. У вас есть карта?

— Откуда ей быть, — ответил Бусловский. — Да она и ни к чему нам. Мы местные: без карты все тропинки знаем.

— Кцынский мост знаете?

— Еще бы.

— Немцы придают ему особое значение. Почему? Это не так важно, — произнес полковник. — Если бы вам удалось взорвать его! Этим вы отвлекли бы внимание противника, а мы...

— Ясно, товарищ полковник. Сделаем, — ответил Бусловский.

Командиром группы по взрыву моста назначили меня. Участвовать в операции охотно согласились партизаны Лебедев, Захариков, Захаров, Стефанчиков и Ермаков. Взрывчаткой нас снабдили красноармейцы.

— Рискованное дело, — заметил Захаров. — Подготовиться бы к нему. В порядке тренировки рвануть что-нибудь...

— Мост на Ловатянке, — подсказал Захариков.

— Правильно! — поддержали остальные.

Осуществить это намерение оказалось не очень трудно, так как мосты на этой небольшой речушке не охранялись. Репетиция прошла успешно.

С утра начали подготовку к взрыву кцынского моста. Четверо часовых охраняли его круглосуточно. Чтобы узнать время их смены, мы пробрались на Дудоровский завод и организовали наблюдение. Часовые сменялись через каждые четыре часа. Караульная команда находилась в одном из крайних домиков Кцыни, примерно в четырехстах метрах от моста. Наблюдение убедило нас, что самое лучшее время для операции — с десяти часов вечера до двенадцати ночи.

Наконец подошло время начинать операцию. Бесшумно мы подобрались к мосту и залегли. Ночь наступила тихая, безветренная. Ни одна ветка не шелохнется на дереве. И только на востоке, как будто окрашенное гигантскими сполохами, багрянело небо.

Часовые, как заведенные, то сходились вместе, то расходились в разные стороны. За ними внимательно наблюдали Ермаков и Захаров. Лебедеву поручили тех, которые были под мостом.

Где-то на противоположном конце села лениво залаяла собака, и снова наступила тишина. Я взглянул на часы. Пора действовать. Мы подползли к самому краю насыпи и притаились. Лебедев исчез в темноте.

Ждем его возвращения. Почему его так долго нет? Но вот и Лебедев.

— Порядок, — шепчет он.

Вчетвером бесшумно пробираемся под мост. Ермаков и Захаров наблюдают за часовыми. По-прежнему тихо вокруг, лишь над головой гулко стучат сапоги часовых.

Минирование закончено. Под каждую сваю мы заложили по девять пачек взрывчатки, подвели бикфордов шнур, на конце которого прикреплен пеньковый фитиль. Все готово. Я прикрываюсь плащом, поджигаю фитиль, он тлеет красным, почти незаметным светлячком.

— Ну, — облегченно вздыхает Ермаков, — теперь до дому?

Отходили другим путем, так как нельзя было терять ни секунды. Чтобы скорее добраться до безопасного места, решили идти напрямик, по реке. Спускаясь к воде, я отступился. Предательски треснула под ногами ветка. Звук привлек внимание часовых. Они подошли к перилам и что-то крикнули по-немецки. Мы уходили все дальше от моста, каждое мгновение ожидая взрыва. Но слышались только голоса часовых. Что случилось? Почему нет взрыва? Неужели мы что-нибудь упустили, сделали не так, как надо? А может быть, подвел бикфордов шнур? От этих мыслей становилось не по себе.

«Тик-так, тик-так», — лихорадочно торопили время часы. Чтобы избавиться от их раздражающего тиканья, я сунул руку в воду, но в ушах по-прежнему звучало: «Тик-так».

Подавленные неудачей, выбрались на берег. Несмотря на то что вымокли до нитки, холода не чувствовали.

— Наверное, часовые заметили огонек и... — произнес Захаров.

Нервное напряжение достигло предела. Хотелось немедленно возвратиться и по бревнышку разбросать этот злополучный мост, который мы пообещали полковнику взорвать.

— Эх! — огорченно воскликнул Лебедев. И в ту же секунду оглушительный взрыв потряс окрестности. В темное небо взметнулись языки пламени. Мы увидели, как рухнули вниз три пролета моста, и во все горло закричали: «Ура!»

Боевое крещение прошло успешно. Взрыв кцынского моста задержал передвижение войск противника в сторону Белева и Тулы. Воспользовавшись этим, бойцы части полковника Кравченко вышли из окружения. Но еще большее значение кцынская операция имела для нашего отряда. Удача укрепила у партизан веру в свои силы.