Донесения связных подтверждали данные, полученные от лазутчиков. Гитлеровцы спешно готовились к проведению карательной экспедиции. Екатерина Дмитриевна сообщила, что в Карачев прибыла какая-то новая часть. «На рукавах у солдат черепа и скрещенные кости», — уведомила она о прибытии эсэсовцев. Подразделения захватчиков располагались также в Мыленке, Белых Берегах. На Полпинскую хозветку, охрану которой поручили после ухода группы Воронина исключительно немцам, прибыли два бронепоезда. Мы не сомневались, что затевается против нас невиданная до сих пор по масштабам операция. Так оно и оказалось. Как потом было уточнено, в районе действий отряда имени Бусловского захватчики сконцентрировали около девяти тысяч солдат и офицеров.
Командование и райком партии приняли решение немедленно перейти на походное положение. Чтобы затруднить действия карателей, меняли места дислокации отрядов через каждые три — пять дней. Район действия расширялся. Границы его определялись населенными пунктами Журиничи, Малое Полпино, Белые Берега, Желтоводье, Палькевичи, Клен, деревней Долина и истоком реки Рессета. На случай блокады были намечены пути движения отрядов, пункты временных стоянок, места явок для действующих вне блокады партизанских групп. Под непосредственным наблюдением комиссара Гайдаенко заминировали дороги, просеки, а также остальные пути вероятного движения карателей. Наметили и оборудовали дополнительные посадочные площадки для приема самолетов. Разведали небольшие рощицы и заросли кустарника. Мы надеялись, что гитлеровцы не обратят на них внимания и это даст нам возможность временно укрывать здесь раненых.
Готовясь к действиям в условиях блокады, мы не хотели ослаблять своих ударов по врагу, прекращать хотя бы временно диверсий на железнодорожных линиях и большаках.
Апрель был для нас самым напряженным месяцем. Райком позаботился об усилении агитационно-пропагандистской работы среди населения. В эти дни лихие партизанские разведчики проявили себя неплохими агитаторами. Уходя на задание, они захватывали с собой листовки с сообщениями Совинформбюро, подпольную газету «За Родину». Их работа приносила немалую пользу. Ряды наших информаторов и связных росли.
Во второй половине дня первого апреля вышли на задание одна разведывательная и три диверсионные группы. Погода благоприятствовала скрытому передвижению: с полудня подул сильный ветер, повалил мягкий пушистый снег.
Группа старшины Нигматуллина — Талалаев, Каравашкин, Горланов, Пономарев, Фирсин, Царбин, Нестеров и другие — получила задачу взорвать эшелон на линии Брянск — Судимир, а также уничтожить расположение складов горючего, боеприпасов в рабочем поселке фосфоритного завода. В ночь на второе партизаны незаметно пересекли Полпинскую хозветку и, углубившись в лес километров на шесть, устроили привал. После небольшого отдыха двинулись в направлении поселка Нелбочь. Здесь на подъеме и поставили три мины.
— Так надо. Надежней надо, — повторял старшина Нигматуллин. — А теперь надо глядеть в два глаза.
В напряженном ожидании прошла ночь. Следующие по дороге порожняки не представляли интереса. Только на рассвете показался большущий состав, который тащили два паровоза. Приближаясь к подъему, состав замедлил ход. Это раздосадовало партизан. Взрыв при такой скорости не мог дать нужного эффекта. Но и упускать эшелон не хотелось, так как все пятьдесят вагонов его были до отказа забиты гитлеровцами.
Старший головной группы Горланов дернул за шнур. В воздух взметнулась груда черной от копоти земли. Первый паровоз смешно встал на дыбы и свалился в воронку. Оглушительный лязг буферов и автосцепок последовал за взрывом. Эшелон остановился, а затем стал медленно сползать под уклон.
— Какой поезд упустил! — сокрушаясь, закричал Горланов.
И снова раздался взрыв. Это группа Талалаева подорвала второй паровоз. Вагоны, убыстряя бег, катились под уклон, туда, где почти у самого полотна лежал Нигматуллин. Старшина выжидал. И когда от хвостового вагона до мины оставалось не больше пятидесяти метров, махнул рукой:
— Давай.
И еще один взрыв потряс окрестности. Старшина вскочил, словно ему не терпелось полюбоваться делом рук своих. Прошло несколько мгновений, и вагоны с ходу врезались в воронку. Скрежет металла, треск ломающегося дерева, стоны и крики раненых! Победа!
Нигматуллин не скрывал своей радости.
— Это я нарочно так придумал, — рассказывал он. — Когда поезд идет на гору, плохо рвать только с головы. Надо сперва с головы, а потом с хвоста тоже надо.
О результатах взрыва с хвоста через несколько дней нам сообщил старик Харитонов. Группа Нигматуллина уничтожила два паровоза и 47 вагонов. Под обломками погибло 1150 солдат и офицеров противника. Более пятисот получили тяжелые увечья. Это была самая удачная диверсия из всех, которые совершили партизаны в течение двух лет.
Путая следы, чтобы сбить с толку возможных преследователей, группа Нигматуллина отходила в направлении фосфоритного завода. Теперь ей оставалось выполнить вторую часть задачи — уточнить расположение складов. Не заходя в поселок, замаскировались на опушке леса, надеясь встретить кого-либо из местных жителей. Вскоре до слуха донесся скрип саней. На лесной дороге показалась лошадь. Она была запряжена в сани, на которых лежали сучья. Рядом с санями шагали небольшого роста женщина и парнишка лет четырнадцати, видимо ее сын.
— Ой, — тихонько воскликнула женщина, когда партизаны вышли из укрытия. — Что с нами будет?
— Так это же наши, — определил паренек. — Смотри, красноармейцы!
Партизаны группы Нигматуллина почти все были одеты в солдатские шинели, носили шапки-ушанки и сапоги. Они назвались разведчиками, перешедшими фронт в районе Жиздры. Попробовали разговориться, но женщина отвечала неохотно, однословно и все время посматривала в сторону поселка.
— Нам надо знать, гражданочка, где у немцев склады с горючим и боеприпасами, — прямо сказал Нигматуллин.
— Так разве мне известно про то! — отозвалась женщина.
— А я знаю! — не удержался паренек.
— Не лезь, Гриша, не в свое дело, — строго оборвала его мать. — От горшка два вершка, а туда же.
— Зачем так говорить, гражданочка, — упрекнул женщину Нигматуллин. — Гриша уже очень немаленький. И он хочет скорее увидеть своего отца. Почему надо обязательно молчать?
Женщина глубоко вздохнула. Видимо, и ей хотелось поскорее встретить мужа.
— Ну, разведчик, если знаешь, рассказывай, — проговорила она, обращаясь к сыну. — Только, смотри, не напутай.
Гриша оказался смышленым пареньком. Он докладывал, не торопясь, обстоятельно. Мать только дважды прерывала его, чтобы поправить неточности. Она была осведомлена о складах не меньше сына.
Так партизаны познакомились с Ниной Константиновной Тальяновой и ее сыном Гришей. Они стали нашими связными и регулярно передавали разведчикам важные сведения о вражеских войсках, расположенных в районе станции Полпинская, и о движении грузов по хозветке в Ульяновском направлении. Гриша, кроме того, умело распространял среди населения газеты «Правда», «За Родину» и листовки с сообщениями Совинформбюро.