С присоединением групп Векшина и Воронина численность отряда возросла до 235 человек, не считая сорока из 12-го гвардейского, которые находились в строгой конспирации где-то в районе села Журиничи. Возросла численность — увеличились и хлопоты. Нам все труднее было оставаться незамеченными.
С 25 мая по 1 июня отряд трижды пытался прорвать двойное кольцо окружения, чтобы выйти в район Клена — Еленского, но безуспешно. По карачевскому большаку непрерывно в течение суток патрулировали вражеские танки и бронетранспортеры. Отряд находился в большой и прочной ловушке, которая могла захлопнуться в любую минуту.
Вскоре мы убедились, что решительная минута не так далека. В первых числах июня группа Князькова, высланная в разведку, встретила вблизи деревни Зайцевы Дворы троих неизвестных. Уклоняться от встречи было нецелесообразно, так как они уже заметили партизан.
— Здорово, мужички, — усмехнулся Князьков. — Далеко путь держите?
— Домой.
— Откуда?
— От немцев убегаем.
— Что же так поздно?
— Лучше поздно, чем никогда, — отозвался тот, который шел в сапогах. У остальных ноги были обернуты портянками.
— Уж больно мне ваш маскарад не нравится, — заметил Князьков.
— Не нравится, не смотри! Счастливенько оставаться.
— Что пристали? — И трое свернули с дороги, но партизаны преградили им путь.
Задержанных доставили в отряд. С возмущением они заговорили наперебой о произволе Князькова.
— Рычит, как фашист, — пискляво пожаловался паренек.
— Разберемся, — пообещал Гайдаенко. — А теперь расскажите, кто вы, откуда и как сюда попали?
— Из Судимира мы, — начал мужчина в сапогах. — Немцы насильно угнали нас на заготовку леса. Но мы не из тех, кто на врага работать будет. Присмотрелись — да и восвояси.
— Правильно, — заметил я. — Сейчас самое время окорку хвойному леcу делать.
— Вот видите! А он...
Но я уже не слушал. Меня душил смех. Гайдаенко с недоумением посмотрел на меня.
— Ты что?
— Брешут, сукины дети! Врут безбожно. Им только тот может поверить, кто леса в глаза не видел. А я вырос в лесу.
А потом, как можно работать в лесу, да еще в хвойном, и не запачкаться смолой. А на одежде задержанных хоть бы пятнышко. Разъединили. Допрашивали поодиночке. Показания собрали самые противоречивые. Молодой не выдержал, сознался, что все трое — лазутчики, что немцы приказали им во что бы то ни стало найти отряд.
Мы не сомневались в правдивости показания. Но почему послали этих дураков? Не верилось, что немцы настолько глупы, чтобы не видеть неизбежного провала своих лазутчиков.
— Не понимаю, — пожал плечами Гайдаенко.
— А мне понятно все, — сказал Столяров. — Расчет немцев прост. Засылая лазутчиков в определенный квадрат, они в любом случае надеялись получить нужные сведения.
— Как?
— Очень просто. Возможны два варианта. Первый. Лазутчики, обнаружив стоянку партизан, возвращаются обратно и сообщают гитлеровцам все данные. Но, видимо, на это они рассчитывали меньше всего. Они предполагали второе, наиболее вероятное: лазутчики будут захвачены партизанами. Немцев и это устраивало. Лазутчики не вернулись, значит, их схватили партизаны. Это случилось в таком-то квадрате. Окружай этот квадрат и веди бой на полное уничтожение отряда.